Уничтожение московитами жителей Новгорода и др. словянских городов.

Подробно об этом рассказал современник событий Александр Гваньини в книге «Описание Московии». Он в третьей четверти XVI века служил в армии ВКЛ, участвовал в войнах с Московией и был комендантом Витебска. Особо обратите внимание на то, как Иван Грозный поступил с духовенством и храмами, ведь авторы цикла рассказывают басни о том, что «мы с московскими братьями были одной православной веры» и что «московский царь хотел помочь православным беларусам, изнывавшим от ига католиков». Итак, Гваньини пишет:

«О ЖЕСТОКОМ ТИРАНСТВЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МОСКОВСКОГО, которое он совершил в 1569 году по Рождестве Христовом в Новгороде Великом, Пскове, Твери и Нарве.
В 1569 году по Рождестве Христовом государь Московии узнал, что новгородцы, псковичи и тверяки питают некоторое расположение к королю польскому и великому князю литовскому. Тотчас он стал раздумывать, как им отомстить, и для того, чтобы захватить их неожиданно и врасплох, он прежде всего поступил следующим образом. Всем людям обоего пола, как мужчинам, так и женщинам, как старикам, так и детям, он запретил под страхом смертной казни ходить и ездить по дороге, ведущей из Московии в Новгород Великий. Потом, снарядив многочисленное войско, он выступил из своего дворца в Александровой слободе, чтобы отомстить новгородцам и уничтожить их до основания. Семьсот дозорных приспешников он послал впереди, столько же сзади и со всех сторон: они выслеживали всех, шедших по запрещенной дороге, и кого находили, изрубали топорами вместе с лошадьми, повозками и всем прочим, так что ни из Новгорода в Московию, ни из Московии в Новгород никто не мог попасть живым, и никто не мог узнать намерения государя и куда он метит, кроме одного секретаря Афанасия Вяземского. 
Все это делалось так осторожно и хитро, чтобы застать новгородцев врасплох и чтобы они никуда не смогли ускользнуть. И только тогда, когда он со своим войском был в полумиле от Новгорода Великого, поняли несчастные новгородцы, что настал для них судный день: ведь царевы приспешники, эмиссары и всадники жестоко опустошали новгородский тракт огнем и мечем, всех людей, какого бы состояния они ни были, знать и простонародье, резали, вешали и рассекали на части. Сверх того, они истребляли весь вьючный скот, деревни и села они предавали огню; дозорные же приспешники, которые стерегли проезд по дорогам, никому не позволяли пройти после государя (даже собственному его слуге), но всех, кто ни попадался, изрубали. Ведь великий князь боялся заговора и козней против себя со стороны своих подданных, бояр и дворян.
Наконец, в самый Новгород Великий он послал вперед несколько тысяч приспешников с татарской конницей для того, чтобы они грабили и отнимали у горожан все имущество, а сам пошел вперед со всем войском и приказал всех встречных убивать, рубить на части, топтать лошадьми, вешать. Сам он вместе со старшим сыном очень многих собственноручно пронзил копьем. Потом он приказал огородить деревянным забором с бревнами две обширные площади и заполнить их закованными именитыми гражданами. Там, вместе с сыном, он колол их и рубил, наскакивая на лошадях, подгоняемых шпорами, до тех пор, пока оба не изнемогли, запыхавшись.
Наконец, он с негодованием сказал собравшимся вокруг приспешникам: «Наваливайтесь на этих вероломных, секите их, рассекайте, уничтожайте и никого не оставляйте в живых». Те тотчас, в мгновение ока бросились на эту толпу связанных горожан, всех до единого порубили и бросили в воду. Потом нескольким сотням человек он приказал выйти на замерзшую реку, которая протекает через город, и обрубить вокруг них лед. Обрубленный лед устремился на дно, и они все потонули в воде.
Такую вот расправу учинил великий князь в знаменитом Новгороде Великом, первом во всей Руссии городе: две тысячи семьсот семьдесят горожан, не считая бедного люда и женского пола, было уничтожено и потоплено. Он приказал также разграбить сто семьдесят пять монастырей в Новгородской области, некоторые безжалостно предать огню, монахов перебить и утопить. Он отдал в качестве добычи своим приспешникам шелковые одежды горожан и прочие их уборы, а золото и серебро забрал себе (огромное его количество он добыл, разграбив церкви и сокровища купцов), кроме того, приказал дочиста разграбить дома горожан, изломать их и разрушить. Такие убытки он причинил купцам и прочим гражданам этого знаменитого города, что их невозможно возместить и правильно исчислить. Он также приказал бросить в огонь и превратить в ничто огромные массы воска, которые лежали у купцов лет по двадцати и более; а ведь воск и звериные шкуры были для новгородцев главным товаром. И когда он почти совершенно опустошил упомянутый город и разграбил почти всю его округу, он отправил пятьсот конников в пограничный с Ливонией город Нарву, где новгородцы обычно складывали свои товары. Он приказал объявить по всему городу, чтобы никто не смел под страхом смертной казни и конфискации всего имущества ни покупать, ни присваивать новгородские товары. Все же нарвские жители, которые тайно купили у новгородцев хоть какие-нибудь товары, были изрублены и брошены в озеро, а их владения вместе с домами были сожжены. Бедняков же и нищих, которые из-за страшного голода (усилившегося в то время) варили и ели трупы убитых, приспешники, по приказанию государя, убили и утопили убитых в реке, а все товары разного рода, принадлежавшие новгородцам, которые разыскали, снесли в одно место и сожгли.
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ЕПИСКОПОМ НОВГОРОДСКИМ
Когда государь Московии столь жестоко расправился с Новгородом Великим, его пригласил откушать архиепископ этого города (по-русски его называют владыкой). В час, назначенный для трапезы, он весьма бесцеремонно пришел, окруженный отрядом вооруженных приспешников. Во время трапезы он приказал совершенно разграбить храм св. Софии, в котором была масса золота и серебра (в него почти все граждане сносили свои богатства как в наиболее безопасное место). Затем, когда трапеза была закончена, он содрал с архиепископа (который пригласил его откушать) все украшения и епископское облачение, говоря: «Менее всего надлежит тебе быть архиепископом, но, скорее, флейтистом или волынщиком, а также вожаком медведей, обученных пляскам. Для этого лучше тебе взять жену, которую я тебе выбрал». Прочим же священникам и настоятелям монастырей, которые принимали участие в трапезе, он сказал: «Вас всех я приглашаю на свадебное торжество нашего архиепископа, но нужно, чтобы вы внесли необходимую сумму денег для подготовки к этому пиру».
Все священники и настоятели были вынуждены отсчитать великому князю предписанную сумму, чтобы не быть совершенно ограбленным до мельчайшей монетки; под страхом пыток они отдали по настоянию государя все серебро, кто сколько имел. И вот, когда он выколотил из них и вымучил угрозами и пытками эти взносы, он велел привести жеребую белую кобылу и, указывая на нее архиепископу пальцем, сказал: «Ну, вот тебе жена, садись на нее и отправляйся в Московию, а там зачисляйся в труппу флейтистов и гитаристов, которые водят пляшущих медведей». Этот несчастный нехотя был вынужден взгромоздиться на брюхатую кобылу, одетый в рваные лохмотья, а когда он сел верхом, то, по приказанию государя, ему связали ноги под брюхом лошади; затем сам великий князь сунул этому архиепископу инструменты, вероятно, лиру, флейту, дудку и гитару, говоря: «Ну, вот, у тебя есть инструменты твоего искусства, ведь тебе больше улыбается должность гитариста, чем архиепископа. Итак, упражняйся на этих музыкальных инструментах и отправляйся в труппу гитаристов в Московию». И тот был вынужден, сидя на кобыле со связанными под ее брюхом ногами, ехать по всему городу и дуть в волынку и пытаться наиграть песню на пронзительно свистящих дудках (никогда раньше не учившись подобной музыке). Таким вот образом упомянутому архиепископу Новгородскому, лишенному сана, ограбленному, потерявшему все свое добро, было нанесено несказанное бесчестие и позор».

Прерву цитату, чтобы уточнить: в Московии архиепископа повесили. Далее Иван Грозный, как «большой друг нашего православия», сделал следующее:

«Совершив это, он приказал монахов, игуменов, настоятелей монастырей и прочих церковнослужителей, лишенных всего имущества, предать смерти различными способами: изрубить топорами, заколоть пиками, утопить. После этого, схватив некоего знатного мужа по имени Федор Сырков, он приказал привести к себе в лагерь, расположенный в полумиле от Новгорода; тут он велел обвязать его поперек туловища длинной веревкой и бросить в реку Волхов. Когда он уже почти захлебнулся, его вытащили обратно, и великий князь задал ему такой вопрос: «Скажи мне, что ты видел на дне реки?» Тот ответил: «Я видел, как все демоны, великий князь, которые живут в этой реке и в озерах Ладоге, Сладоге и Кармине, собрались, чтобы похитить твою душу и увлечь ее в Тартар». На это великий князь возразил: «Верно ты сказал, я отблагодарю тебя за то, что ты не утаил от меня это видение». И тотчас он приказал схватить его и погрузить его ноги до колен в медный котел с кипящей водой и варить до тех пор, пока не укажет все свои сокровища; а был он очень богат и за свой счет основал и построил двенадцать монастырей. И так как он варился столь жестоко и без всякого милосердия, то указал он тридцать тысяч флоринов серебряной монетою. Наконец, по приказанию государя, он был вместе с братом Алексеем расчленен и брошен в ближайшую реку.
Жестоко разорив вконец этот замечательный город, древнейший и известнейший во всей Руссии, он отправился к обширнейшему городу Пскову, до известной степени похожему на Новгород, чтобы так же по-вражески расправиться с ним… У горожан и купцов побогаче он отнял золото и серебро, а некоторых монахов приказал убить, рассечь на части, потопить; две знаменитые богатые церкви разграбил; наконец, со всех церквей снял колокола.
Совершив это во Пскове, он отправился в знаменитый город Тверь, некогда местопребывание тверских князей. Там он учинил такое же тиранство, как и в Новгороде Великом: поубивал и потопил горожан, похитил все их движимое и недвижимое имущество. Храмы Божие он лишил золота и серебра; пятьсот литовцев и русских, которые были взяты в плен в крепости Полоцке и там же содержались в тюрьмах, он приказал удушить и перебить. Девятнадцать военнопленных татарских вельмож, содержавшихся в том же городе в тюрьме, он приказал убить и для выполнения этого назначил начальником своего приспешника Малюту Скуратова. Татары же, узнав об этом и не ожидая ничего другого, кроме стоящей перед глазами гибели и жалкой смерти, пришли в отчаяние и твердо решили между собой защищаться, пока смогут. У каждого был скрытый в рукаве ножик. Когда вышеупомянутый Малюта ворвался к ним с прочими приспешниками, татары единодушно, как рычащие львы, начали энергично защищаться, и каждый из них кинулся на предводителя приспешников Малюту с ножом. Хотя он был в кольчуге, они пропороли ему живот, так что вытекли внутренности. Татары, защищаясь, так ожесточенно сражались, что четверо из приспешников пали от страшных ран, а прочие отступили, не сделав дела. Когда великому князю донесли об этом событии, он тотчас послал пятьсот стрелков с пищалями и луками на помощь этим приспешникам против девятнадцати татар. Они были со всех сторон осыпаны стрелами и прикончены пулями из пищалей, и потом рассечены на части и брошены в реку».

Все это – абсолютно то же самое, что делал царь в Полоцке. Это авторы цикла "Летопись времен" называют «освобождением» и «помощью православию».
Никогда со стороны польского католицизма не было и миллионной доли того РЕЛИГИОЗНОГО ГЕНОЦИДА, какой учиняла ордынская правоверная Москва по отношению к нашему православию. Максимум, что выискали авторы программы «Летопись времен» в ряду «злодеяний католиков» (а искали усиленно и дотошно), - это сожжение иезуитами наших протестантских книг (протестантских! – подчеркиваю, а не православных). И это авторы программы порицают как «зло» и как обоснование для «московской православной нам помощи». И при этом, очевидно, «помощью нашему православию» считают полное уничтожение московитами всего православия в Полоцке, Новгороде, Пскове, Твери – со зверским убийством всего православного духовенства, с разграблением и сожжением церквей и монастырей, с вывозом всех церковных колоколов в Московию. Ну а верхом этой «братской единоверной православной помощи» авторы программы, наверно, считают устроенную Иваном Грозным свадьбу новгородского архиепископа с кобылой.
Вполне понятно, что факты московского геноцида над русским православием – сознательно замалчиваются сегодня Москвой, а вместо этого выпячивается бредовый вымысел про «злодеяния католиков». Вот, например, российский журнал «Русский Дом» (на обложке написано: «Журнал для тех, кто любит Россию! Журнал издаётся по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II») напечатал статью Ивана Мартынова, проректора Могилевского университета, которая называется «Русофобия по-белорусски». В ней автор пишет:
«Преследуемые католическим духовенством, иезуитами, фанатичной польской шляхтой, а в последствии и самим правительством Польши, обездоленные и униженные православные белорусы и украинцы в течение почти двух веков, когда входили в состав Речи Посполитой, кровью и слезами платили за свою веру, свою национальность. Православных варили в котлах, жгли на медленном огне, терзали железными когтями, сажали на спицы, травили собаками».
Это делали с нашими православными Украины, Беларуси, Твери, Пскова и Новгорода – вовсе не католики, а только и именно ОДНИ МОСКОВИТЫ, которые с нами как раз и не были ОДНОЙ православной веры. Это - вполне точное описание любимых зверств Ивана Грозного, который православие РПЦ Киева считал «главной ересью», ибо оно не почитало его как своего «богоцаря». Приписать азиатские зверства московитов цивилизованным католикам – это верх иезуитских ухищрений великодержавников Орды.
У Гаваньини: «он [Иван Грозный] приказал монахов, игуменов, настоятелей монастырей и прочих церковнослужителей, лишенных всего имущества, предать смерти различными способами: изрубить топорами, заколоть пиками, утопить. После этого, схватив некоего знатного мужа по имени Федор Сырков, он приказал привести к себе в лагерь, расположенный в полумиле от Новгорода …И тотчас он приказал схватить его и погрузить его ноги до колен в медный котел с кипящей водой и варить до тех пор, пока не укажет все свои сокровища; а был он очень богат и за свой счет основал и построил двенадцать монастырей».
При этом я не знаю ни одного примера, чтобы католики-беларусы (коих у нас было 38% населения территории нынешней Беларуси в период ВКЛ, согласно «Атласу истории Беларуси» (Минск, Издательский центр БГУ, 2005, стр. 15)) – варили бы в котлах православных униатов-беларусов РПЦ Киева (коих было 39%). Бред невообразимый: мало того, что беларусы варят беларусов – так еще и католики варят униатов. Зачем? Иван Мартынов по своему незнанию (простительному только первокласснику, но не проректору университета) нашел нас, униатов, «православными РПЦ Москвы», хотя у нас наша униатская вера была запрещена указом царя только в 1839 году.
Еще у нас, согласно «Атласу» БГУ, жило по вере 4% русских староверов, 1,5% протестантов, 10% иудеев, 1% мусульман, 6,5% православных РПЦ Москвы. Вот может быть именно их последних у нас католики «варили в котлах, жгли на медленном огне, терзали железными когтями, сажали на спицы, травили собаками»? Но почему такая избирательность – ведь под рукой 10% нашего населения иудеев – чего их-то у нас никто не варил в кастрюлях? И русских староверов никто не трогал, и протестантов, и мусульман.
Ответ прост: это ложь.
Только и именно одна Московская вера занималась массовым уничтожением всех иноверцев: иудеев, православных РПЦ Киева (с 1596 – униатов), католиков, протестантов, староверов. И только мусульман не трогала, так как Московская вера была в Орде едина с исламом (т.н. «правоверие») – ни одного религиозного конфликта в Орде не было.
А вот ВКЛ-Беларусь отличалась от Орды-Московии как раз толерантностью: у нас никого не преследовали из-за вероисповедания. Ибо у нас не было ордынских представлений Московской веры о том, что «монарх является богом», эдаким египетским фараоном для своих рабов. Такая вера была возможна только в рабской Орде, где селяне были закрепощены в рабство, отсюда и московское название «крестьянин» - как «христианин», мол, раб не землевладельца, а раб БОГА-землевладельца: впервые «крестианами» стали именоваться рабы-селяне государя Москвы. У нас же власть никто не олицетворял с богом, поэтому рядом стояли костелы, церкви, синагоги – и никто не порывался «варить сограждан иной веры в котлах». МЕНТАЛИТЕТ у нас был иной, чем у восточного соседа. Знаменитая беларуская толерантность. Полная противоположность менталитету Москвы.

АЛЬТЕРНАТИВА

Итак, с чего началась эта резня москово-татарами русских земель? С того, что в 1569 году Иван Грозный узнал, что новгородцы, псковичи и тверяки крайне хотят тоже войти в Речь Посполитую – в единое государство поляков, литвинов-беларусов и русинов-украинцев. Авторы цикла абсолютно игнорируют этот факт, настаивая, что будто бы Уния была для нас «польским игом», «мы стали рабами Польши». Но с какой же стати Новгород, Псков и Тверь тоже дружно захотели стать «рабами Польши»? Очевидно, что они хотели тоже войти в Речь Посполитую, ЧТОБЫ НЕ СТАТЬ РАБАМИ МОСКВЫ И ОРДЫ.
Напомню, авторы цикла потому назвали московскую оккупацию Полоцка «освобождением», что, дескать, «возникла возможность объединения всех древне-русских земель в едином государстве». Тот факт, что при этом огромные русские земли Твери, Пскова и Новгорода хотели объединяться вовсе не с Московией-Ордой, а с литовско-русско-польским государством, - они игнорируют.
На самом деле тут важнейшая историческая альтернатива: если бы Тверь, Псков и Новгород не были разгромлены московитами и татарами и успели войти в Речь Посполитую, то она собрала бы уже все РУССКИЕ земли. Ибо Московия никакой «Русью» не являлась: у Руси должна быть русская вера РПЦ Киева, с которой Москва-то как раз и воевала. Как можно воевать против русской веры, уничтожать русское духовенство и при этом считаться какой-то «Русью» (еще и «православной») – уму не постижимо. Москва – это Орда, а не Русь.
Речь Посполитая с огромными русскими землями Твери, Пскова и Новгорода была бы уже совсем другим государством: без польского доминирования. При этом, как считают историки, в Новгороде и Пскове тогда уже был сформирован свой особый новгородский этнос, равный в ряду литвинов (беларусов) и русинов (украинцев). Он продолжил бы существовать с сохранением государственности Новгорода (что и предусматривал федерализм Речи Посполитой), так что сегодня там существовала бы самостоятельная славянская нация и страна.
Московия была поработителем Руси, и неудивительно, что именно в ходе описанной выше оккупации и разорения Новгорода у русских возникла легенда о граде Китеже. Как писал Лев Гумилев в книге «От Руси до России», согласно легенде, сей град ушел под воду от ига московитов (а вовсе не татар!) – и вернется к свету, только когда Русь сбросит власть Московии.

МЕНТАЛИТЕТ РАБА ВЛАСТИ

Сам народ Московии – не являлся по своему менталитету русским народом и кардинально отличался от населения Новгорода, Пскова, Твери и от русинов-украинцев. (Не говоря уже о литвинах-беларусах, которые никогда не были Русью, а всегда были Литвой – Литвой были и кривичи Смоленска, Брянска, Курска, а «русинами» считались только те этнические литвины, кто был Киевской веры; равно «поляками» называли литвинов-католиков.) У жителей Руси всегда был свободный характер и традиции демократии: князей выбирали, а Новгородское, Полоцкое и Псковское Государства были республиками, а не монархиями. А вот в Москве жил совсем иной народ, который всегда тяготился ментально к Орде и восточным сатрапиям.
Читаем у Александра Гваньини:
«В конце концов, все - как вельможи, так и чиновники, как люди светского сословия, так и духовного, - официально признают, что воля государева есть воля Божья и, что бы государь ни совершил, хотя бы и ошибочное, он совершил по воле Божьей. Поэтому они даже верят, что он - ключник и постельничий Бога и исполнитель его воли. Почему и сам государь, если когда-нибудь к нему доходят просьбы советников о чем-нибудь полезном, обычно отвечает: «Сделаю, если Богу будет угодно или Бог повелит». Также если о чем-нибудь неизвестном или сомнительном спросить московитов, то все они обычно отвечают: «Про то ведает Бог или великий князь», или: «Так угодно Богу и великому государю».
…И даже если государь поступает дурно или к ущербу для государства, все это восхваляют как деяние благое и весьма полезное.
…Таким же образом он, по своему усмотрению, выбирает и низлагает митрополитов, епископов, священников, монастырских игуменов; и вообще всех угнетает тяжелой зависимостью, как было выше рассказано более подробно в главе о военных походах и о народных обычаях.
Но так как весь народ, подчиненный московскому князю, предпочитает подвластное положение свободе, то неизвестно, не требует ли он такого тирана, соответствующего его нравам, который смог бы укротить их необузданность. Ведь большей частью в этих областях наблюдается, что рабы питают благодарность к господам, а жены к мужьям, если чаще от них терпят побои, так как считают это проявлением любви. Напротив того, если на них не обращают внимания, то они вымаливают какой-нибудь знак любви, к ним обращенный. И не только слуги, но и многие знатные, видные люди и чиновники часто избиваются палками и публично, и приватно, по приказанию великого князя, и совершенно не считают это позором. Они даже хвастают, что государь этим самым выказывает им знак любви, а будучи наказаны, благодарят государя, говоря: «Буди здрав и невредим, господин, царь и князь великий, за то, что ты раба и селянина своего удостоил побоями поучить».
Таким образом, совершенно ясно, что властитель их вполне соответствует их нравам (подобно тому, как лягушки получили в цари аиста).
Но, кажется, этот государь московский, Иоанн Васильевич, в своей тирании преступает законы сверх меры (правосудие есть судья!), так что превзошел не только предшественников своих (которые творили это по нравам и обычаям народа), но и всех тех тиранов, которые были со времен до и после Рождества Христова вплоть до наших дней, как например, Нерона, Валериана, Децин, Максимина, Юлиана и всех прочих».

Гваньини прав! Сами московиты как нация рабов породили себе жуткого тирана «по нравам и обычаям народа», так как в том же Новгороде подобному сатрапу-шизофренику сразу дали бы под зад ногой и с позором выгнали бы за городские стены, как не раз и поступали с подобными отморозками. Один современный российский историк метко назвал это «поведение» настоящей Руси «средневековыми оранжевыми революциями», ибо такое поведение кажется «ужасным и недопустимым» для рабского менталитета московита и ордынца.
Вот тут и проходит весь водораздел в восприятии истории – в менталитете. Авторы цикла «Летопись времен», как мне кажется, потому всюду дают исторические оценки с точки зрения интересов Москвы, а не нашей Литвы и Руси соседних украинцев и Новгорода, Пскова, Твери – что руководствуются менталитетом Московии-Орды. Отвергается европейский менталитет демократии (изначально присущий всей Руси) и приветствуется восточный менталитет рабства, с которым жила Орда и Москва. Неудивительно, ибо за 122 года нашего пребывания в составе царской России (с 1795) и потом за годы пребывания в СССР Москва пыталась нашему населению привить тот свой рабский менталитет, который «по нравам и обычаям народа Московии» был кроваво навязан еще Иваном Грозным Новгороду, Пскову и Твери. Сей навязанный Москвой менталитет уничтожил Новгородскую и Псковскую Республики, равно был призван у литвинов-беларусов вытравить все европейское.